Крупнейшая в мире концентрация ледников за пределами полярных ледяных щитов находится не в открытках со Швейцарией и не в обожаемом треккерами Непале, а в Пакистане. Вдоль узкой дуги хребтов Гиндукуш, Каракорум и западных районов Гималаев втиснуты тысячи долинных ледников, образующих высокогорный коридор, который служит замороженным водохранилищем для Южной и Центральной Азии.

Этот «ледовый банк» тянется по горным системам, где процессы накопления и таяния подчиняются тем же уравнениям масс-баланса, что и в Гренландии и Антарктиде, но разыгрываются на более крутой и раздробленной сцене. Такие названия, как Биафо, Балторо или Батура, обозначают отдельные ледниковые системы, однако решающим является их суммарная площадь: сплошной пояс фирна, трещин и покрытого обломочным материалом льда, питающий верхнюю часть бассейна реки Инд. В экономическом измерении предельный эффект каждого дополнительного квадратного километра ледника проявляется ниже по течению, где талые воды обеспечивают ирригацию, выработку гидроэнергии и базовую продовольственную безопасность для десятков миллионов людей.

На первый взгляд парадоксальность региона — так называемая «каракорумская аномалия», когда некоторые ледники демонстрируют стабильный или слегка положительный баланс массы, — превратила эту горную дугу в естественную лабораторию для климатологии и гляциологии. Здесь сталкиваются радиационное воздействие, динамика муссонов и западные ветры средних широт, что разрушает любую упрощённую картину равномерного отступания ледников. Однако эта сложность не снижает уровень риска. Озёра, подпруженные льдом, прорывы ледниковых озёр и изменения сроков сезонного стока уже переписывают карты природных опасностей и планы инфраструктурного развития — от высокогорных долин до низинных мегаполисов, которые никогда не увидят ледников, но зависят от их медленного таяния. В этом смысле малозаметные ледники Пакистана воплощают очень современное противоречие: глобальная узнаваемость всё ещё сильно отстаёт от их стратегической значимости.