Купол медузы плывет, словно призрачный воздушный шар, но каждый щупальце действует как заряженная оружейная система. У большинства видов есть целые батареи стрекательных клеток — нематоцист, снаряжённых ядом и снабжённых чувствительными спусковыми механизмами. Загадка не только в том, почему они так сильно вооружены, но и в том, как организм без централизованного мозга способен выпускать эти микроскопические дротики по нужной цели и в нужный момент.

Ответ кроется в распределённом управлении. Вместо мозга медузы используют разветвлённую нервную сеть и кольцевые нервы — нечто вроде биологической сетевой структуры, которая локально обрабатывает ощущения и формирует ответ. Специализированные механорецепторы и хеморецепторы на щупальцах улавливают прикосновение, движение воды и химические градиенты. Когда добыча задевает щупальце, эти рецепторы передают сигналы ближайшим нейронам, которые, в свою очередь, запускают разряд нематоцист через быстрые изменения в ионных каналах и деполяризацию мембраны. Решение «ужалить» принимается на уровне отдельных клеток, а не неким центральным управляющим центром.

Яд, богатый порам‑образующими токсинами и нейротоксинами, компенсирует низкий базовый уровень обмена веществ и хрупкое строение тела медуз. Одного точного удара жалом достаточно, чтобы обездвижить зоопланктон или отпугнуть хищника без затратной погони. Это изящное решение задачи энтропии в открытой воде: вместо того чтобы преследовать источник энергии, медузы превращают любой контакт в немедленный захват. То, что снаружи выглядит как пассивное дрейфование, на деле является непрерывно работающей в толще воды автоматизированной, «периметральной» системой охоты и защиты.